Буль Павел Игнатьевич
Техника врачебного гипноза
Редактор Р. А. ЗАЧЕПИЦКИИ
Техн. редактор Г. А. Хараш
Корректор В. Н. Вишнякова
Сдано в набор 28/1 1955 г Подписано к печати 9/V 1955 г. Тираж 30 000.
Формат бумаги 82МО? ,5 Печ. л. 3,48. Бум. л. 1,06. Учетно-издат. лист. 3,0.
Зак 15. Цена 1 руб. 80 к. М-36450.
Типолитография «Молодая гвардия». Ленинград, пер. Джамбула, 13.
Своими классическими трудами по физиологии кровообращения, пищеварения и особенно учением о высшей нервной деятельности И. П. Павлов начал новую эпоху в медицине.
Павловское учение о высшей нервной деятельности с каждым годом все глубже проникает в клинику. Научное предвидение великого физиолога, выраженное в его словах: «Понимаемая в глубоком смысле физиология и медицина неотделимы»,— сбывается повседневно. Наряду с разрешением целого ряда проблем, И. П. Павлову и его последователям принадлежит заслуга разработки проблемы гипноза, имеющей большое значение для лечебной практики.
Нам хорошо известно, что длительные функциональные нарушения деятельности различных органов и систем могут, в конце концов, при определенных условиях перейти в необратимые, органические. С этой точки зрения вполне определенно место гипнотерапии среди других терапевтических мероприятий как метода, с помощью которого иногда очень легко излечивается целый ряд тяжело переносимых больными патологических состояний.
В нашей стране все большее число врачей вместе с усвоением основ павловского учения начинает осознавать высокую ценность гипноза и внушения как методов психотерапии, физиологически обоснованных при ряде болезненных состояний. За последнее время появился ряд печатных работ, популяризующих и теоретически обосновывающих гипнотерапию в свете учения И. П. Павлова. Однако у нас еще мало книг, практически помогающих врачу, желающему овладеть техникой гипноза и внушения.
Данная брошюра предназначена в какой-то мере восполнить этот пробел.
Психотерапия <в широком смысле этого слова является лечебным методом, который все более завоевывает себе признание и сторонников не только в психоневрологии, но и во всех других областях медицины. Каждый врач, будь то терапевт или гинеколог, дерматолог или хирург, встречается в своей повседневной работе с такими больными, соматическая сфера которых при объективном исследовании не обнаруживает существенных уклонений от нормы, а жалобы на имеющиеся у них ощущения настолько тяжелы, что требуется вмешательство врача.
Часто в отношении больных с так называемыми функциональными заболеваниями обычные лечебные методы оказываются недействительными. Нередко подобные больные приходят на прием к психоневрологу, предварительно безуспешно испробовав почти весь известный арсенал медикаментозных средств. Не добившись улучшения своего состояния, они лечатся годами и, изверившись в одном специалисте, идут к другому. Умело же примененная психотерапия нередко в короткий срок освобождает такого больного от его болезни.
К сожалению, многие врачи еще мало знакомы с приемами и техникой психотерапии, считают ее методы чрезмерно сложными и доступными только невропатологам и психиатрам. Однако значительная часть последних также не владеет методами психотерапии. Даже такое сравнительно простое средство психотерапии, как гипноз, ошибочно считается непосильным для рядового врача.
До сих пор еще существует мнение, будто гипнотизер должен обладать особыми качествами. Между тем, практика показывает, что врач любой специальности, хочет он того или не хочет, несомненно часто применяет психотерапевтические приемы уже в своей беседе с больным, производит косвенное внушение, прописывая, например, какую-либо индиферентную микстуру для успокоения больного. О целебном значении успокоительной беседы врача известно высказывание выдающегося отечественного психоневролога В. М. Бехтерева: «Если после беседы с врачом больному не становится лучше, то это не врач».
Овладеть методом психотерапии и, в частности, гипнозом может и должен каждый врач. Знание основ психотерапии важно уже потому, что ее можно применять не только в первоклассной городской клинике, но и на скромном сельском врачебном участке, где участковый врач найдет в этом методе подчас большое подспорье.
Пути и средства психотерапии разнообразны, они так же многогранны и разносторонни, как и вся наша психическая деятельность. Задача психотерапии — прежде всего ободрить больного, успокоить его, рассеять его страх. С самого начала врачу необходимо установить надлежащий контакт с больным, вызвать к себе доверие и убедить его в возможности выздоровления.
Беседы лечащего врача должны вестись сообразно с интеллектуальным развитием больного. Следует предоставить больному полную возможность высказываться и обращаться к лечащему врачу за разъяснением связанных с заболеванием непонятных для него вопросов.
Психотерапия имеет, как известно, свою физиологическую основу в учении И. П. Павлова о сигнальных системах. Высшая нервная деятельность, по учению И. П. Павлова, осуществляется у человека тремя инстанциями. Первой инстанцией, общей у человека и высших животных, является подкорковая область головного мозга с ее сложнейшими безусловными рефлексами. Следующая инстанция — первая сигнальная система коры полушарий, также общая у человека и животных, устанавливает временные связи, отражающие непосредственные воздействия внешнего мира и внутренней среды организма. Это — единственная у животных корковая сигнальная система. Но у человека в процессе физиологической эволюции образовалась еще и вторая, высшая, сигнальная корковая система. Находясь в тесном взаимодействии с первой, вторая сигнальная система является физиологической базой речевой деятельности и отвлеченного мышления.
И. П. Павлов писал: «Животные до появления семейства homosapiensсносились с окружающим миром только через непосредственные впечатления от разнообразных агентов его, действовавшие на разные рецепторные приборы животных и проводимые в соответствующие клетки центральной нервной системы. Эти впечатления были единственными сигналами внешних объектов. У будущего человека появились, развились и чрезвычайно усовершенствовались сигналы второй степени, сигналы этих первичных сигналов — в виде слов, произносимых, слышимых и видимых. Эти новые сигналы, в конце концов, стали обозначать все, что люди непосредственно воспринимали как из внешнего, так и из своего внутреннего мира, и употреблялись ими не только при взаимном общении, но и наедине с самим собой».'
О второй сигнальной системе, присущей только человеку, И. П. Павлов говорит как о специальной прибавке к деятельности коры больших полушарий головного мезга. Корковая деятельность, в которую входят и первая, и вторая сигнальные системы, базируется на подкорке. В свою очередь вторая сигнальная система базируется на первой.
И. П. Павлов считал, что основные законы, установленные для первой сигнальной системы, должны также управлять и второй. Последнюю он считал высшим регулятором человеческого поведения. Отсюда вытекает исключительное физиологическое значение слова, речи. Речевое воздействие составляет основу психотерапии.
С физиологической точки зрения психотерапия представляет собой условную функциональную терапию, воздействующую на корковую динамику и через нее на подкорковые и вегетативные отделы центральной нервной системы.
Психотерапевтическое речевое воздействие может осуществляться либо при бодром, деятельном состоянии больших полушарий, либо на фоне гипнотического состояния. При этом слово через вторую сигнальную систему воздействует на первую сигнальную систему, а через нее на подкорку. Вот почему, воздействуя словом, внушением наяву или, еще лучше, в гипнозе, мы вправе рассчитывать на изменение деятельности подкорки и регулируемых ею вегетативно-соматических функций.
«Внушение», «самовнушение», до И. П. Павлова понятия туманные и расплывчатые, впервые облекаются им в точные и ясные физиологически понятные формулировки.
«Что есть внушение и самовнушение?»—спрашивает И. П. Павлов и отвечает: «Это есть концентрированное раздражение определенного пункта или района больших полушарий в форме определенного раздражения, ощущения или следа его — представления, то вызванное эмоцией, т. е. раздражением из подкорки, то произведенное экстренно извне, то произведенное посредством внутренних связей, ассоциаций,— раздражение, получившее преобладающее, незаконное и неодолимое значение. Оно существует и действует, т. е. переходит в движение, в тот или другой двигательный акт, не потому, что оно поддерживается всяческими ассоциациями, т. е. связями со многими настоящими и давними раздражениями, ощущениями и представлениями,— тогда это твердый и разумный акт, как полагается нормальной и сильной коре,— а потому, что при слабой коре, при слабом, низком тонусе оно как концентрированное сопровождается сильной отрицательной индукцией, оторвавшей его, изолировавшей его от всех посторонних необходимых влияний. Это и есть механизм гипнотического и постгипнотического внушения... Когда на такую кору в определенный пункт как раздражитель направляется слово, приказ гипнотизера, то этот раздражитель концентрирует раздражительный процесс в соответственном пункте и сейчас же сопровождается отрицательной индукцией, которая, благодаря малому сопротивлению, распространяется на всю кору, почему слово, приказ является совершенно изолированным от всех влияний и делается абсолютным, неодолимым, роковым образом действующим раздражителем, даже и потом, при возвращении субъекта в бодрое состояние».'
Слово в сигнальной деятельности головного мозга заменяет непосредственный раздражитель. Это положение можно иллюстрировать известным в литературе примером. Если ломтик лимона был бы положен непосредственно в ротовую полость, то здесь проявилось бы действие безусловного рефлекса. Если человеку показывают лимон, toв анализе ощущения участвует Первая сигнальная система. Слово же «лимон», как условный раздражитель, адресующийся ко второй сигнальной системе, возбуждает находящуюся в тесной связи с ней первую сигнальную систему и вызывает условную физиологическую реакцию — слюноотделение. Слово может и не произноситься, как это бывает при самовнушении. На примере с лимоном отчетливо обнаруживается, что слово является действительным и реальным раздражителем, способным вызвать такую же реакцию, как и непосредственный раздражитель, замещая его полностью. Словесный раздражитель, будучи в опыте человека связан с обозначаемым им раздражителем первой сигнальной системы, благодаря прочности этой условной связи оказывается естественным условным раздражителем.
При анализе явлений внушения необходимо помнить, что первая сигнальная система находится в неразрывном взаимодействии со второй сигнальной системой, лежащей в основе речи и мышления, что первой сигнальной системы «в чистом виде» у человека не существует.
Известно, что <у ряда людей при уколе кожи булавкой возникает заметное учащение пульса, а также соответствующая оборонительная реакция. Оказывается, что такая же оборонительная реакция и учащение пульса могут возникнуть у этих людей и при показе булавки или просто при произнесении слов «булавка» и «больно». В данном примере неоднократное совпадение слова с реакциями, возникшими под влиянием безусловного раздражителя (настоящего укола кожи), превращает слово в условный раздражитель.
Слово отражает социально-исторический опыт человечества и индивидуальный опыт данного человека. Поэтому содержание даже одной фразы может быть чрезвычайно сложным, и такими же сложными могут быть ответные реакции на нее. Одно и то же слово у разных людей может вызвать различные ответные реакции в зависимости от тех условий, в которых оно воспринималось, осмысливалось в прошлом опыте и при которых оно произносится и воспринимается в данный момент.
Новые словесные раздражители благодаря установившимся в коре головного мозга функциональным связям могут оживлять следы старых речевых раздражителей. Работами А. Г. Иванова-Смоленского и его сотрудников
доказано, что при словесном условном раздражителе могут возникать новые условные рефлексы — цепные рефлексы, все более отдаляющиеся от безусловных, основных раздражителей.
Диапазон значения слова велик: от простого, условного обозначения предмета до абстрактных представлений и понятий, отражающих человеческое мышление. Соответственно этому многообразен и широк диапазон словесного воздействия и внушения.
Методы воздействия внушением наяву и в гипнозе объединяются под названием суггестивной психотерапии. Выбор способа суггестивного воздействия на больного зависит от особенностей его высшей нервной деятельности и характера.
Целесообразно прибегнуть к словесному внушению, особенно в гипнозе, когда перед нами достаточно внушаемый больной — впечатлительный и верящий в гипнотерапию. Наиболее внушаемы люди, у которых хорошо выражена деятельность первой сигнальной системы. Это обычно люди, живущие конкретными образами, обладающие богатым воображением, люди художественного типа. Дети, начиная с 4-летнего возраста до 14 лет, особенно внушаемы и гипнабильны. Степень внушаемости одного и того же человека меняется в зависимости от состояния высшей нервной деятельности. К старости внушаемость начинает падать.
Среди внушаемых больных мы часто встречаем лиц, постоянно посещающих поликлиники. Они принимают много различных лекарств, нередко охотнее по совету знакомых, чем по рекомендации врачей. Они особенно любят все новые виды лечения и часто, преодолевая трудности, добиваются все новых и новых назначений лекарственных средств. Как показывает опыт, интеллект больного, степень его общей культуры здесь решающей роли не играют. Лечение внушением показано и в отношении интеллектуально развитых больных, обладающих достаточной внушаемостью. Успешное лечение внушением поднимает в больном веру в выздоровление. Внушая утраченную больным надежду на преодоление болезни, мы тем самым поднимаем тонус мозговой коры и реактивность всего организма.
Люди мыслительного типа, по И. П. Павлову, за редким исключением плохо внушаемы и мало гипнабильны.
О том, что физиологические отправления в значительной мере зависят от положительных и отрицательных эмоций, теперь известно каждому врачу. Установлено, что под влиянием тех или иных эмоций меняется кровяное давление, химизм крови, количество уробилина, кальция и калия, меняется содержание кислорода в крови, количество лейкоцитов и т. д. Наши двигательные и чувствительные проявления также находятся в зависимости от эмоционального состояния. Известно, что при эмоции страха у людей со слабым или ослабленным типом нервной системы могут развиваться истерические параличи, расстройства речи, может возникать бурная перистальтика кишечника («медвежья болезнь»), судороги и т. п. Эти, как их принято называть, функциональные нервные расстройства зависят не от нарушения анатомического субстрата нервной системы, а от нарушения динамики нервных процессов в коре больших полушарий головного мозга.
Теперь мы знаем, что вегетативная нервная система не является автономной, как это считалось раньше, а полностью зависит от высшего регулирующего и направляющего влияния коры. Внушением в гипнозе и даже наяву можно вызвать у испытуемого различные эмоции и тем самым вмешиваться в интимные процессы жизнедеятельности организма. Оценив должным образом механизм воздействия словом, мы можем понять многочисленные случаи излечения ряда кожных и других болезней, при которых отчетливо выступают нарушения кортико-висце-ральных взаимоотношений.
Метод психотерапевтического воздействия словом в бодрственном состоянии (убеждение, разъяснение) показан в отношении лиц с выраженным преобладанием деятельности второй сигнальной системы (так называемый мыслительный тип). При относительном преобладании первой сигнальной системы и подкорки целесообразно психотерапевтическое воздействие в гипнозе.
В. М. Бехтерев считал необходимым в лечебном гипнозе не ограничиваться императивными внушениями, а, так же как и при психотерапевтическом воздействии в бодрствующем состоянии, проводить, наряду с внушением, разъяснение, убеждение и переубеждение.
Методы психотерапии следует строго индивидуализировать, учитывая индивидуальные особенности больного.
В одном случае Правильнее будет применить внушение наяв'у, в другом — в гипнозе, в третьем — рациональнее применить метод разъяснения и убеждения в бодрствен-ном состоянии, не прибегая к торможению коры. При этом, разумеется, не следует пренебрегать и обычной медикаментозной терапией.
Психотерапия — метод, который должен стать доступным врачу любой специальности. Он может иметь практическое применение как в условиях города, так и в обстановке сельской местности. Владение техникой внушения и гипноза требует понимания врачом физиологической их сущности и усвоения соответствующих приемов.
В своей работе психотерапевт чаще, чем это принято думать, встречается с больными, заболевание которых возникло на почве иатрогении. Каждый врач, независимо от своей специальности, должен помнить не только о положительном влиянии на больного врачебного слова, но и об отрицательном действии, которое может оказать неосторожное выражение врача в разговоре с больным. Часто в присутствии больного врачи беседуют между собой о характере и течении заболевания, применяя отдельные латинские термины. Однако больного с травмированной психикой латинские слова нередко устрашают. Больной человек ловит и впитывает в себя, как губка, каждое оброненное врачом слово, и не только слово, но и жесты или многозначительные взгляды. Некоторые невротические больные склонны предполагать худшее о своем заболевании. Поэтому неосторожное слово падает, так сказать, на уже подготовленную почву, оказывая отрицательное влияние на дальнейшее течение болезни.
В литературе описаны яркие примеры иатрогенных заболеваний. Приведем некоторые из наблюдений известного советского психотерапевта К. И. Платонова.
Больная М., 29 лет. Учительница. В течение 6 месяцев находится во власти навязчивого страха одиночества из-за боязни внезапно умереть от «расширения сердца». На уроки ходит медленно, с осторожностью, дома большую часть времени проводит в постели. Беспрестанно считает свой пульс, плохо и тревожно спит. Повышенно раздражительна. Причиной этому послужило следующее. 6 месяцев назад больная поехала из Харькова в Кисловодск отдохнуть и «укрепить нервы». Врач при перкуссии нашел увеличенными границы сердца. На вопрос больной: «Что это значит?»—% последовал ответ: «А это значит, что сердце раздулось, как пузырь!» Врач посоветовал больной беречь сердце, избегать волнений, поднимания тяжестей и т. д. С этого дня, как говорит больная, она потеряла покой. Мысль, что сердце может «лопнуть, как пузырь», не покидала ее. В Харьков больная вернулась полуинвалидом. Она потеряла прежнюю работоспособность, стала изводить себя и окружающих. Навязчивый страх настолько овладел ею, что уверения авторитетных терапевтов не достигали цели. И только психотерапевтическое воздействие в гипнотическом состоянии быстро освободило больную от ее навязчивого страха и вернуло ей полную прежнюю работоспособность.
Больная Р., 23 лет, обратилась к К. И. Платонову в тяжелом, угнетенном состоянии. Со слов мужа выяснилось, что больная страдает туберкулезом легких в течение 5 лет. Находилась под наблюдением врача-фтизиатра. Больной был наложен пневмоторакс. Туберкулезный процесс протекал благоприятно, самочувствие было удовлетворительным. Желая ехать с мужем на курорт, она обратилась в местный туберкулезный диспансер, чтобы узнать, не повредит ли ей пребывание на юге. При этом больная подчеркнула, что за последнее время палочки Коха в мокроте отсутствуют и что она стала даже прибывать в весе. Врач на это ответил: «Объяснять тут нечего — туберкулез третьей стадии. То, что палочек нет и что вы прибавили в весе, никакой роли не играет. Вообще туберкулез неизлечим. А если есть свободные деньги, то можно поехать на курорт». После этого разговора больная резко изменилась, ею овладело тяжелое, угнетенное состояние. Укрепилась мысль о скорой смерти, появились ежедневные рвоты по утрам, пропал аппетит. У больной поседела крупная прядь волос. Появилось тяготение к самоубийству. Гипноз не помог. Психотерапия успеха не имела. Совершила суицидную попытку.
Нами также нередко наблюдались иатрогенные заболевания.
Больная М., 54 лет, бухгалтер, большую часть суток лежит в постели, лишь изредка, в самых необходимых случаях, подни-: мается. Так продолжается 5-й год. Всякое движение вызывает у больной приступ болей в области сердца и сильные сердцебиения. В настоящее время, по заключению квалифицированных терапевтов, сердце в удовлетворительном состоянии, границы в пределах нормы, шумов нет. Кровяное давление 150/90. Пульс 100 ударов в минуту, удовлетворительного наполнения, аритмия.
Больная рассказывает, что 5 лет назад лежала в больнице по поводу брюшного тифа. Болезнь, по словам больной, протекала тяжело, временами больная теряла сознание. Однажды она слышала, как два врача, обмениваясь мнением о ее состоянии, высказали опасение за ее сердце. Вечером того же дня состояние больной было особенно тяжелым. Вызванный дежурный врач, посидев у постели больной, пощупал ее пульс и сказал, обращаясь к сестре: «финита». Больная, окончившая в свое время гимназию, хорошо знала латынь и в словах врача уловила роковой приговор. «Я сразу же потеряла сознание»,— рассказывает она. С этого дня больная, вопреки прогнозу оставшаяся жить, потеряла покой, ее охватил постоянно державшийся страх за жизнь. Ей все время казалось, что сердце ее вот-вот остановится и наступит конец. При попытках переменить положение стали возникать боли в области сердца и приступы сильных сердцебиений. Временами, наоборот, сердцебиения сменялись замиранием сердца и больная не могла прощупать свой пульс. «Моя жизнь превратилась в мучительную пытку, в постоянный страх за сердце, за жизнь». Последующие заверения врачей о том, что ее сердце в удовлетворительном состоянии и что ей ничто не угрожает, не успокаивали больную. Гнетущий страх держался. Выписанная домой, она несколько успокоилась, но ненадолго. Вскоре приступы болей и сердцебиений усилились. Вызванный врач строжайше запретил больной вставать с постели. «Лежать, только лежать»,— заявил он. Время шло, а больная все лежала. Так прошло 4 года.
Нам удалось погрузить больную в гипнотическое состояние и сделать ей соответствующие лечебные внушения. После 10-го сеанса она стала ходить по комнате, боли прошли, но сердцебиения еще держались. После 15-го сеанса больная впервые стала выходить на улицу. Интересно отметить, что процесс одевания вызывал у нее приступ сердцебиения. На улице ее внезапно охватывал страх, что сердце не выдержит. После 20-го сеанса больная окончательно освободилась от всех болезненных явлений со стороны сердца. Вскоре она уже катала внука на санках по саду. Состояние больной хорошее до настоящего времени (наблюдение за больной продолжается третий год).
Иатрогения возникает иногда и в тех случаях, когда, например, медицинская сестра неудачно «разъясняет» больному, что у него обнаружено врачом. Известны случаи, когда сам больной вычитывал записи из «контрабандой» полученной карточки или истории болезни и, неправильно истолковав их, впадал в тяжелое депрессивное состояние, резко ухудшавшее течение заболевания. Подобные факты еще и еще раз напоминают Ерачам о необходимости крайне осторожного выбора слов в общении с больным. К чести наших советских врачей надо отметить, что психотерапевты все реже и реже теперь встречаются с фактами иатрогении. Учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности и широкое распространение его идей в медицине, а также все нарастающий интерес к вопросам психотерапии—лучшие гарантии того, что подобные явления скоро совершенно исчезнут из нашей медицинской жизни.
Могучее действие слова врача должно быть направлено на исцеление больного. Лечение словом или воздействием через вторую сигнальную систему лежит в основе психотерапии.
Методы психотерапии разнообразны. Она может применяться, как указывалось, в форме простых собеседований с целью успокоения, разъяснения, убеждения, переубеждения в бодрственном состоянии или путем внушения и убеждения в гипнозе. Психотерапия может проводиться и путем устранения травмирующих психику ситуационных моментов. Лечебная физкультура и спорт также содержат элементы психотерапии. В ряде случаев воздействие коллектива может явиться важным фактором положительного психического влияния.
Сложность структуры высшей нервной деятельности с ее взаимоотношениями с окружающей социальной средой обусловливает многообразие причин и условий развития функциональных расстройств центральной нервной системы. Особенности типа нервной системы, характер данного невроза и причины его развития будут подсказывать выбор соответствующей формы психотерапии. Но для успеха любого из видов ее необходимо, по мнению К. И. Платонова, одно основное условие — положительный психический контакт врача с больным. Без такого контакта ни один из видов психотерапии не будет эффективным.
Главным во взаимоотношениях врача-психотерапевта и больного, несомненно, нужно считать то доверие, которое врач должен завоевать у пациента. Известно, что иной раз индиферентная микстура, выписанная авторитетным врачом, окажет большее действие, чем хорошее лекарство, выписанное врачом, которому больной не верит.
Другим важным моментом является полное доверие больного к предлагаемому методу. Если этих двух важных условий врачу не удается добиться, то ни метод внушения наяву, «и метод гипнотерапии, ни другие психотерапевтические приемы цели не достигнут. •
Авторитет врача-психотерапевта завоевывается не сразу; чуткость и такт, умение выслушать больного, не считаясь со временем, умение подойти к больному соответственно его общему развитию,— все это дается с течением времени и с накоплением опыта. Прекрасный пример представляет врачебная деятельность выдающегося русского психоневролога В. М. Бехтерева, имевшего громадный авторитет в глазах своих больных.
В истории гипноза можно различать два периода: донаучный и научный. Гипнотический сон и явления внушения уже были известны человечеству в глубочайшей древности. Из так называемого «Папируса гностиков», отно сящегося ко IIв. до н. э., известно, что явления гипноза и внушения широко использовались жрецами древней Греции и Египта. В этом документе содержится описание приемов гипнотизирования, применяемых еще и поныне. Жреческая каста использовала эти приемы с религиозными целями для различных «чудес» и «чудесных исцелений», что, несомненно, укрепляло авторитет жрецов. Из дошедших до наших дней данных о жизни и деятельности знаменитого врача древности Асклепиада известно, что в древней Греции гипноз и внушение применялись уже с лечебными целями.
В средние века скудные знания древних народов о гипнозе и внушении были забыты, а способы и приемы гипнотизирования утрачены. Однако в эпоху Возрождения вновь обнаружился интерес к гипнотическим явлениям.
Пытаясь объяснить их, ученые XVIи XVIIвв. положили начало фантастическому и мистическому учению, известному под названием учения о «животном магнетизме». Знаменитый врач того времени Парацельс и его последователи Ван-Гельмонт и Флюдд утверждали, что один человек может оказывать влияние на психику другого посредством особой «жизненной силы», якобы истекающей из его глаз, рук и др. Эта фантастическая сила, или «эманация», получила название «флюида». В дальнейшем стали усматривать сходство флюида с действием магнита, и стали его именовать «животным магнетизмом», а лиц, обладавших способностью «магнетиза-ции»,— «магнетизерами».
Во второй половине XVIIIв. это далекое от истины учение было сформулировано и распространено венским врачом Антоном Месмером в тезисах, представленных им в 1774 г. в Парижскую академию наук. Вполне понятно, что эта мистико-фантастическая теория, как не обоснованная научно, не могла объяснить сложных явлений гипноза и была в последующем отвергнута.
Начало научного периода следует отнести к 40-м годам XIXв., когда Бредом, врачом-хирургом, была сделана первая попытка научного объяснения явлений гипноза. В своем труде «Нейрогипнология» он категорически отвергал теорию «флюидов» и рассматривал явления гипноза как развитие своеобразного сноподобного состояния, возникающего вследствие утомления глаз при длительной фиксации взора на блестящем предмете. Бред нашел, что это сноподобное состояние имеет известное сходство с естественным сном, и назвал его греческим словом «гипноз», что значит —сон. В своем труде Бред дает описание гипноза и доказывает возможность вызывать его различными техническими приемами и внушением. Он начал использовать гипноз для лечения различных болезней и впервые применил его для обезболивания хирургических операций. Труды хирурга Бреда ненадолго привлекли внимание врачей и естествоиспытателей и вскоре были забыты.
В конце 70-х годов XIXв. явлениями гипноза начали заниматься Шарко и Бернгейм. Исследования Шарко1 привлекли внимание врачей многих стран. Гипнотическое состояние у испытуемых Шарко вызывал внезапными короткими сильными раздражителями или применял слабые, но длительно действующие раздражения органов чувств (зрительные, слуховые, осязательные). Словесному же внушению Шарко придавал лишь второстепенное значение. Исследования проводились на одних и тех же 12 больных — женщинах, страдавших истерией. Эти исследования привели Шарко, усмотревшего в явлениях гипноза и истерии известное сходство, к ложному положению о единстве состояний гипноза и истерического невроза, которое в дальнейшем послужило тормозом к применению гипноза с лечебными целями.
Противоположную, более правильную, точку зрения высказывал другой исследователь — профессор Нансий-ского университета Бернгейм, по мнению которого в основе явлений гипноза лежит нормальное человеческое свойство — внушаемость, т. е. склонность одной личности поддаваться влиянию другой личности без достаточно критического отношения к этому влиянию. Бернгейм рассматривал гипноз как внушенный сон, который, по его мнению, может быть вызван у большинства здоровых, нормальных людей, главным образом словесным внушением.
Так как Шарко изучал явления гипноза на больных людях, а Бернгейм на здоровых, то эти два исследователя пришли к прямо противоположным выводам, что послужило поводом к созданию двух школ: парижской школы Шарко и нансийской школы Бернгейма. В то время как школа Шарко неправильно считала гипноз состоянием патологическим, школа Бернгейма более верно рассматривала гипноз как частичный сон.
Изучение гипноза и внушения в конце XIXв. привлекло внимание многих видных ученых — врачей, биологов, представителей психологии и педагогики. Стал накапливаться богатый фактический материал. Возникали самые различные теории и взгляды на природу и сущность гипноза. Удивительные факты, наблюдавшиеся в гипнозе поражали своей «загадочностью». В то время ученые никак не могли объяснить, почему загипнотизированные люди с видимым удовольствием ели различные несъедобные вещества (мел, уголь, вату и т. п.). Внимание психологов поражал факт, когда под влиянием внушения взрослый человек начинал вести себя, как ребенок, у него появлялась детская речь, изменялся почерк и т. д. Непонятным был механизм анестезии кожи, часто спонтанно возникавшей у загипнотизированных.
В конце XIXи в начале XXвв. было выдвинуто много теорий, авторы которых пытались объяснить механизм гипноза. Противоречия в трудах зарубежных исследователей доходили до крайних пределов. Одни считали гипноз состоянием сильного раздражения головного мозга, другие — состоянием угнетения его, третьи рассматривали гипноз как «наивысшую степень бодрствования». | Ни одна из теорий не давала исчерпывающих объяснений.
Физиологическая наука того времени в вопросах деятельности высших отделов головного мозга была крайне беспомощна и также не могла объяснить сущности гипноза. Беспомощность науки того времени объясняется тем, что исследователи подходили к вопросу изучения явлений гипнотизма с идеалистических позиций, что особенно характерно для зарубежной науки. Увлечение буржуазных ученых оккультизмом и спиритизмом общеизвестно.
В 1843—1844 гг. Фридрих Энгельс присутствовал на сеансах в г. Манчестере, где некий престидижитатор Спенсер-Холл демонстрировал свои опыты. «Это был,— по словам Энгельса,— самый обыкновенный шарлатан, разъезжавший по стране под покровительством некоторых попов и проделывавший над одной молодой девицей свои магнетйческо-френологические опыты, имевшие целью доказать бытие божие». '
Этот магнетизер получил солидную поддержку со стороны известного по тому времени зоолога и ботаника А. Рэссель Уоллеса. Для разоблачения мистического толкования явлений гипноза Фридрих Энгельс сам приступил к их изучению и повторил ряд опытов Спенсер-Холла, но пришел к совершенно другим, научным выводам о сущности гипноза.
Изучение явлений гипноза отечественными учеными с самого начала характеризовалось материалистическим подходом. Одновременно с Шарко гипнотические явления изучал известный отечественный физиолог профессор Харьковского университета В. Я. Данилевский. В 70-х годах прошлого столетия он первый приступил к экспериментальному изучению явлений гипноза у различных животных (лягушки, раки, крабы, крокодилы, черепахи, змеи, кролики, птицы). Быстро обездвиживая животное и придавая при этом несвойственную ему позу или воздействуя различными физическими раздражителями, он наблюдал при этом, что животное впадало в особое оцепенение с потерей реакции на болевые раздражения.
В своих опытах В. Я. Данилевский исходил из правильной установки, что изучение этих явлений на животных будет в дальнейшем способствовать пониманию гипнотических явлений у человека. Он рассматривал гипноз как явление, сходное у животных и человека, и считал главным его источником эмоцию страха. В 1924 г. он пришел к выводу, «...что в настоящее время мы имеем слишком мало фактических данных для того, чтобы можно было уверенно говорить о физиологии гипноза. Требуется еще много экспериментов и исследований в этой области как «ад человеком, так и над животными». 2
Большая заслуга В. Я. Данилевского заключается в его попытке широкого эволюционного подхода к явлениям гипноза у человека.
В 1887 г. московский психиатр А. А. Токарский опубликовал свою большую работу, где представил описание и привел научную трактовку тех явлении внушения, которые он наблюдал в гипнотическом состоянии. В его взглядах на внушение заметно благотворное влияние идей Сеченова. В своей работе он пишет: «Я не хочу этим приравнять явления внушения к простым рефлекторным актам низших мозговых центров. Принимая ясно выраженный характер рефлексов, явления эти остаются тем не менее психическими, так как в цепи развивающихся явлений находится также идея. Это условие резко отличает простой рефлекс от акта внушенного, хотя последний по неизбежности своего развития и не отличается от первого».
Здесь уместно подчеркнуть, что в 70-х годах прошлого века, когда зарубежные ученые не могли выбраться из мистических и идеалистических концепций, русские психиатры, опираясь на идеи И. М. Сеченова, в основном стали на правильный, материалистический путь понимания сущности внушения и гипноза.
Будучи сотрудником С. С. Корсакова, известного русского психиатра, А. А. Токарский применял внушение и гипноз в клинике с лечебной целью. В 1880 г. он первый начал читать курс гипнологии в Московском университете. Его ближайшие ученики и последователи (Е. Н. Довбня, Ф. К. Рыбаков, В. К. Хорошко, П. П. Подъяпольский и др.) внесли много ценного в область экспериментального и лечебного гипноза. Однако вскоре последовало ограничительное законоположение в отношении применения гипноза, изданное медицинским департаментом царского правительства, которое надолго задержало экспериментально-лабораторное изучение явлений гипноза.
Громадную роль в развитии учения о гипнозе и внушении сыграл выдающийся русский ученый, отец русской психотерапии, академик В. М. Бехтерев. Начиная с 80-х годов и до последних дней своей жизни, он настойчиво проводил идею о необходимости более широкого применения гипноза и внушения в лечебной практике. В. М. Бехтерев положил начало экспериментальному изучению явлений гипноза и внушения на людях. В возникновении гипноза он придавал значение как психическим, так и физическим факторам. По его мнению, однообразные физические раздражения в соединении со словесным внушением лучше всего ведут к развитию гипноза. Внушению В. М. Бехтерев придавал ведущую роль. Говоря о природе гипноза, он считал его не патологическим состоянием, а своеобразным видоизменением естественного сна.
Но В. М. Бехтереву не удалось полностью раскрыть физиологическую сущность гипноза и внушения. Честь подлинно научного объяснения сущности и физиологической природы явлений гипноза принадлежит нашему выдающемуся соотечественнику И. П. Павлову и его ученикам.
С гипнотическими явлениями И. П. Павлов встретился с самого начала своих исследований по изучению условных рефлексов и в дальнейшем во многих своих работах постоянно возвращался к освещению их физиологического механизма, условий возникновения и протекания. И. П. Павлов на основе точных экспериментальных данных, полученных им и его учениками, установил, что в основе гипноза, как и естественного сна, лежит процесс торможения. Он писал, «...что гипноз — это есть, конечно, тот же сон. По сущности своей он от сна не отличается, а отличается только по частным особенностям, тем, например, что это есть очень медленно наступающий сон, т. е. сон, который ограничивался сперва очень маленьким, узким районом, а потом, все расширяясь и расширяясь, доходит до того, наконец, что с больших полушарий доходит до подкорки, оставляя нетронутыми лишь центры дыхания, сердцебиения и т. д., хотя и их в известной мере ослабляет».' Гипноз И. П. Павлов рассматривает как частичный («парциальный») сон. Если в обычном сне торможение захватывает всю кору больших полушарий и даже спускается на нижележащие отделы головного мозга, то при гипнозе торможение охватывает лишь отдельные, изолированные участки коры. В зависимости от ряда условий гипнотическое торможение может охватить то одни, то другие районы полушарий, то на большем, то на меньшем протяжении. В то же время гипнотическое торможение может быть различным по своей глубине и интенсивности.
Изменения экстенсивности и интенсивности тормозного процесса находят свое выражение в различных степенях гипноза.
Различают три степени глубины гипнотического сна: так называемый малый, средний и глубокий гипноз. Малый гипноз характеризуется тем, что гипнотизируемый пребывает в состоянии приятного мышечного покоя, ему •не хочется двигаться, нет желания, нет сил открыть глаза. Однако в этом состояния он еще сохраняет так называемые произвольные движения, после выхода из гипноза помнит все, что было с «им во время лечебного сеанса. Средний гипноз характеризуется уже нарастанием сонливости, утратой произвольных движений, а также обнаружением каталепсии, нередко амнезии. После выхода из гипнотического сеанса -средней глубины человек лишь частично помнит о происходившем с ним в гипнозе. Налицо так называемая частичная амнезия. Наконец, в глубоком гипнозе спящий уже ничего не слышит, кроме голоса гипнотизера, не реагирует на уколы булавкой. После выхода из гипноза ничего не помнит о происходившем во время сеанса (полная амнезия).
По статистическим данным авторитетных гипнологов, 80—90% всех людей могут быть погружены в гипноз. Глубокий же гипноз достигается только в 25% случаев. Однако для лечебных целей нет необходимости добиваться глубоких степеней гипнотического сна, так как лечебные внушения, как показывает опыт, прекрасно воспринимаются уже в малом гипнозе и даже наяву.
Чем же отличается практически гипнотический сон от нормального обычного?
Отличие состоит в том, что в процессе гипнотизации между гипнотизируемым и гипнотизером устанавливается связь, так называемый «рапорт». В состоянии обычного глубокого сна человек одинаково невосприимчив к каким бы то ни было звукам, исходящим из внешнего' мира; его звуковой анализатор охвачен процессом торможения, разлитым по коре полушарий. Испытуемый, погруженный в глубокий гипноз, также не отдает себе отчета, где он находится, • не реагирует на внешние раздражения, не слышит голосов присутствующих на сеансе лиц, но при этом у него обнаруживается обостренная восприимчивость ко всему, что касается гипнотизера. Испытуемый слышит только голос гипнотизера, ему одному отвечает во сне.
Гипнотизер становится посредником между загипнотизированным и окружающим миром. Изолированный рапорт и является тем главным, что отличает обычный сон от гипнотического.
Выше уже указывалось, что гипноз является частичным сном. Значит, в гипнозе не вся кора мозга охвачена процессом торможения. Та ограниченная область звукового анализатора в коре, которая связана с восприятием голоса гипнотизера и его внушений, продолжает функционировать, сохраняется так называемый «сторожевой очаг возбуждения». В явлениях изолированного рапорта в гипнозе нет ничего необычайного. Сторожевой пункт нередко при особых условиях обнаруживается и в обычном сне. Например, мать, уснувшая у постели ребенка, не слышит посторонних шумов, ее кора заторможена, но вот стоило заплакать ее ребенку, как она немедленно просыпается, так как в корковом слуховом анализаторе оставался изолированный «сторожевой очаг возбуждения», воспринимающий звуки, исходящие от младенца.
Что произойдет, если загипнотизированного предоставить самому себе, не пробуждая его? Гипнотический сон (частичное торможение) перейдет постепенно в обычный сон (полное разлитое торможение), и загипнотизированный проснется сам, без посторонней помощи, иногда проспав несколько часов подряд. Существуют способы, с помощью которых можно перевести обычный сон в гипнотический, о чем будет речь ниже. Иногда эго бывает необходимо для лечебных целей. Переход естественного сна в гипнотический и обратно еще раз свидетельствует об их родстве, доказанном исследованиями И. П. Павлова и В. М. Бехтерева.
Гипнотическое состояние различают также ш> типам. В основном различают три типа гипнотического сна: летаргический, каталептический и сомнамбулический. Летаргический тип гипноза характеризуется все нарастающей вялостью скелетной мускулатуры. При этом с углублением гипноза можно наблюдать феномен летаргической дуги, т. е. наибольшей вялости мускулатуры, когда тело, положенное на подставку, прогибается дугой.
Каталептический тип гипноза характеризуется, наоборот, все нарастающим напряжением, одеревенением мышц тела. При этом наблюдается застывание тела в приданных ему позах («восковидная гибкость») (рис. 1).
Сомнамбулический тип гипноза характеризуется автог-матическими движениями. Так, если вращать одну руку испытуемого вокруг другой, то это вращение будет: продолжаться у спящего автоматически. Загипнотизированный может отвечать, на вопросы гипнотизера, не просыпаясь, может спать сидя, стоя. В гипнозе сомнамбулического типа загипнотизированный может ходить, продолжая спать, и совершать ряд сложных движений. Это обстоятельство может быть в необходимых случаях использовано врачом.
Однажды нам нужно было произвести рентгенографию пищевода и желудка так, чтобы больной об этом «е знал (необходимо было устранить волнения, приводившие к спазму желудка). Будучи погружен врачом в сомнамбулическую стадию гипноза, больной спал, стоя у рентге-ноаппарата, и по предложению врача принял барий. По пробуждении после снимка он ничего не помнил.
Эти типы гипнотического состояния в известной мере соответствуют его глубине. Для сомнамбулического типа характерна наибольшая глубина гипноза.
Рис.1. Восковидная гибкость в гипнозе (застывание частей тела в приданных им позах).
ВНУШЕНИЕ НАЯВУ
До И. П. Павлова понятия «внушение», «внушаемость», «самовнушение» определялись с субъективно-психологических позиций. Действительно научные, объективные физиологические основы для объяснения механизма явлений внушения и самовнушения впервые были даны И. П. Павловым.
И. П. Павлов писал: «Среди гипнотических явлений у человека привлекает к себе — и законно — особенное внимание так называемое внушение. Как понимать его физиологически? Конечно, слово для человека есть такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные, общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных. Слово, благодаря всей предшествующей жизни взрослого человека, связано со всеми внешними и внутренними раздражениями, приходящими в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и потому может вызвать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения. Таким образом, внушение есть наиболее упрощенный типичнейший условный рефлекс человека».1
Внушаемость есть нормальное свойство человеческой психики, выраженное, однако, у разных людей в разной степени. По' образному выражению В. М. Бехтерева, внушение (в отличие от убеждения) входит в сознание человека не «с парадного хода, а как бы с заднего крыльца», минуя сторожа — критику.
К. И. Платонов, ссылаясь на соответствующие работы павлозской школы, считает, что и в бодрствующем состоянии под влиянием слова могут наступать фазовые гипнотические состояния вплоть до уравнительной и парадоксальной фазы. Из учения И. П. Павлова следует, что парадоксальная фаза может иметь место в повседневной жизни.
«Парадоксальная фаза,— писал он,— может быть, имеет более широкое значение...— в патологических случаях. Можно представить себе, что она же дает себя знать и в тех нормальных людях, которые больше поддаются влиянию слов, чем фактам окружающей действительности». 2 Отсюда возможность внушения в бодрствен-ном состоянии.
Диапазон внушения, или воздействие словом, очень велик; доказано, что внушением можно достигнуть самых различных степеней воздействия на кору полушарий — от создания ограниченных очагов возбуждения или образования отдельных рефлексов до глубокого сна с обширными территориями торможения в коре больших полушарий.
Явления внушения и самовнушения распространены в повседневной жизни значительно больше, чем это принято думать. Представьте, что вы сидите дома и ждете очень нужного вам человека. Но его все нет и нет. Вы начинаете нервничать, прислушиваться, не идет ли ожидаемое лицо. Вдруг вы слышите стук в дверь, звонок или шум шагов. Вы спешите к двери с возгласом: «Добро пожаловать!» и, распахнув двери, с досадой убеждаетесь, что никого нет. В таких случаях говорят: «Мне послышалось». На самом деле вследствие упорного ожидания и представления у вас развилась самовнушенная слуховая галлюцинация. Другой случай: вы идете ночью по незнакомому переулку или сельской местности. Вдруг, взглянув в сторону, несколько впереди себя, вы замечаете, что кто-то притаился и, повидимому, поджидает вас с недобрыми намерениями. Преодолевая страх, вы идете навстречу «опасности», подходите ближе и убеждаетесь, что стали жертвой самовнушенной зрительной иллюзии. Стоит в обществе зевнуть одному лицу, как «зевота» появится у ряда лиц. Стоит в театре кашлянуть одному человеку, как начинается вспышка кашля у многих зрителей. Аплодисменты в театре иногда являются не только данью зрителя таланту актеров, но и следствием взаимовнушения. Недаром в старое время ловкачи-актеры подсаживали среди зрителей специальных лиц, чтобы те «разжигали овацию».
На почве самовнушения возникает значительно больше заболеваний, чем это кажется. Описан факт, когда известный врач, читая лекции о болезнях сердца, начал обращать внимание на сокращения своего собственного сепдца, после чего у него появился крайне неправильный, аритмичный пульс. Только после того, как о« прекратил чтение лекций и поехал на отдых, эти явления прекратились. Вспомните о студентах третьего курса медицинского, института, когда, изучая болезни, они начинают «заболевать» сами различными болезнями.
Пропаганда медицинских знаний среди населения крайне нужна, но она должна строиться с учетом явлений внушения и самовнушения. Всем известны случаи канцерофобии, сифилофобии и др., возникшие после прослушанной лекции, проведенной без учета возможного патогенного влияния неосторожных словесных выражений. Внушение в бодрственном состоянии может быть весьма сильным. Приведем пример.
В одной большой студенческой аудитории состоялась лекция. Профессор химии, увидев, что' студенты утомлены, решил их «растормошить». Он заявил, что сейчас сделает опыт в целях изучения скорости распространения запаха одного пахучего вещества. Он попросил студентов поднять руки, как только они ощутят тот или иной запах. С этими словами профессор налил несколько капель темной жидкости на вату перед собой и с видом отвращения отошел в сторону. Вскоре многие студенты почувствовали неприятный запах. Выяснилось, что запахи ощущались разные, но все неприятные. Наконец, и на задних скамьях амфитеатра стали ощущать «дошедший туда» запах. В это время некоторых лиц, сидящих впереди, вблизи «источника запаха», пришлось увести, так как им стало дурно. После опыта, так неожиданно^ закончившегося, выяснилось, что химическая жидкость была водой, подкрашенной чернилами. Ожидание запаха, усиленное внушение со стороны авторитетного лица, вызвало коллективную обонятельную галлюцинацию.
Нами были повторены подобные опыты с тем же результатом. Когда мы внушали звуки, то брали старинные часы и уверяли студенческую аудиторию, что можно услышать мелодию благодаря имеющемуся в часах музыкальному устройству. Оказалось, что многим действительно слышались звуки старинной мелодии.
Факты, еще более поразительные, приводятся в книге В. М. Бехтерева «Внушение и его роль в общественной жизни».
Внушение, так же как и самовнушение, при реализации вызывает ряд объективных физиологических реакций. Например, если установить доску по принципу детских качелей, а затем положить на нее человека так, чтобы сооружение находилось в состоянии равновесия, то можно наблюдать следующее. Заставьте испытуемого воображать, что он едет на велосипеде и усиленно «крутит» ногами воображаемые педали велосипеда (на самом деле не двигая, однако, ногами). Что же произойдет? Нижний конец доски начнет опускаться, состояние равновесия Приспособления нарушится. Оказывается, представление о физической работе ногами вызовет минимальные движения (идеомоторный акт) и расширение сосудов нижних конечностей, вследствие чего равновесие утратится.
Несомненно, что если человек, почувствовав боль в сердце, испугается и начнет внушать себе различные отрицательные эмоции, то тем самым он вызовет к жизни ряд физиологических и патологических реакций. Известно, что чувство страха вызывает спазм сосудов, перистальтику кишечника и т. п.
И. П. Павлов связывал с деятельностью подкорки элементарные эмоции — сложнейшие безусловные рефлексы: пищевой, половой, оборонительный, тогда как «чувство трудности, легкости, бодрости, усталости, удовлетворенности и огорчения, радости и отчаяния и т. д.» он рассматривал как проявление процессов, протекающих в коре полушарий. Эти человеческие эмоции особенно легко внушить.
Для воздействия внушением в бодрственном состоянии усаживают больного в удобное кресло, предлагают ему закрыть глаза и затем начинают произносить формулы внушения (заранее построенные фразы) размеренным голосом, не очень громко, но внушительно. Эти формулы внушения, в общем, мало отличаются от тех, которые будут приведены в разделе лечебных внушений, даваемых в гипнозе.
При применении внушений в бодрственном состоянии следует учесть, что в таких условиях вторая сигнальная система обычно свободна от торможения, и потому необходимо не только императивное внушение, но и разъяснение, почему дается то или иное внушение. Следует привести ряд аргументов, обосновывающих внушение. Предварительное знакомство с историей болезни данного больного может дать материал для построения тех или иных внушений.
Известно, что в гипнотическом состоянии внушаемость особенно повышается. Поэтому гипноз в лечебной практике применяется для осуществления внушений.
В следующей главе описываются приемы, посредством которых можно определить степень внушаемости больного, а в ряде случаев повысить ее с лечебной целью.
Итак, мы познакомились с историей болезни, с самим больным, обследовали его, установили, что по роду заболевания' в данном конкретном случае целесообразно применить лечение внушением (суггестивная психотерапия), и решили применить метод гипноза. Однако этого еще
Рис. 2. Определение внушаемости (прием первый).
мало, нужно установить, как относится к этому виду лечения больной. Предположим, что он положительно относится к предложенному лечению, согласен его применить. Но внушаем ли он? Можно ли будет рассчитывать на то, что пациент в небольшое количество сеансов впадет в достаточно глубокое гипнотическое состояние, или его внушаемость недостаточна, и этот метод себя не оправдывает?
Для определения внушаемости существует множество приемов. Приведем несколько приемов, которыми легко может воспользоваться любой врач.
Первый прием. Заявите больному, что вы хотите проверить некоторые стороны его нервной деятельности. Предложите ему встать к вам спиной, сдвинув ноги вместе и опустив руки вдоль тела, как показано на рис. 2. Пусть больной откинет голову назад и положит ее вам на подставленную руку. Предложите ему закрыть глаза и расслабить мускулатуру тела. Предупредите больного*! чтобы он не боялся, что его сейчас потянет назад, потому что вы его своевременно подхватите при падении. Затем'спо-койно, но твердо и уверенно внушайте ему: «Теперь, когда я отведу свою руку, вы станете медленно падать назад! Вас уже тлнет назад! Вы уже падаете, падаете!..». При этих словах вы отводите свою руку от затылка и
Рис. 3. Определение внушаемости (прием второй).
подхватываете, если это- требуется, больного. В случае падения больного можно считать внушаемость достаточной и переходить к приемам, постепенно повышающим ее. Если испытание не дало результатов, больной не упал, то можно предположить, что он недостаточно' внушаем. Однако следует испробовать и другой прием.
Если вышеописанным способом установлена внушаемость, то применение одного из последующих приемов усиливает внушаемость, и в дальнейшем нетрудно будет погрузить больного в гипнотическое состояние.
Второй прием. Поставьте испытуемого к себе лицом, как показано на рис. 3, ноги вместе, руки вдоль туловища, и предложите ему смотреть вам прямо в глаза. Вашим сосредоточенным взглядом фиксируйте переносицу испытуемого. Теперь вытяните руки ладонями внутрь так, чтобы достать ими виски пациента, и слегка прикоснитесь к коже в этой области. Не сводя пристального взгляда с переносицы испытуемого, внушительно произне-ситеУследующую фразу: «Теперь, когда я удалю свои рук/., вас потянет вперед за ними!» При этом отведите вали руки и чуть отступите назад. В этот момент вну-гаемый начнет падать вперед. Готовьтесь его подхватить. Третий прием. Предложите испытуемому сцепить гпальцы, как показано' на рис. 4. Ваши руки должны по-
Рис. 4. Определение внушаемости (прием третий).
крыть руки испытуемого и слегка массировать их при этом. Ваш взгляд фиксирует переносицу испытуемого, а он должен, не отрывая взгляда, смотреть вам в глаза. Теперь, продолжая массировать его руки, произнесите формулу внушения: «Ваши руки деревенеют... руки сжимаются все больше... руки сжались крепко-накрепко... вы уже не можете разнять ваших рук!.. Пробуйте, прилагайте усилия... вы не можете разнять рук!» Внушаемый действительно не сможет разнять своих рук
Четвертый прием. Дайте испытуемому в руки две или три совершенно чистые пробирки и заявите ему, что вы хотите определить его обоняние. Предложите ему: «Принюхайтесь к этим пробиркам и скажите, в какой был керосин, нашатырный спирт, а в какой была чистая вода?» Если испытуемый начнет обнаруживать несуществующие запахи, то можно предположить у него нали-
чие хорошей внушаемости. Если же он твердо^заявит вам, что никаких запахов не слышит, то можно^будет сделать вывод о плохой его внушаемости (рис. 5).
Рис. 5. Определение внушаемости (прием четвертый).
Пятый прием. Для этого приема нужно иметь небольшой металлический груз на прочной нитке и выпиленный из дерева подковообразный «магнит», выкра-
Рис. 6. Определение внушаемости (прием пятый).
шенный соответствующим образом. В ходе неврологического обследования дайте стоящему перед вами испытуемому в вытянутую руку нитку с висящим на ее конце металлическим грузом. Поднесите ваш «магнит» к грузу и начинайте то приближать, то удалять его от груза в какой-нибудь определенной плоскости. При этом внушайт» больному, чтобы он обратил внимание, как груз пос-*16™0 начнет следовать за «магнитом» и раскачи-ва,-*ся. Вскоре у лиц, достаточно внушаемых, груз дей-с/ительно начнет качаться в заданном направлении вис. 6).
/Шестой прием. Предложите испытуемому назвать /фамилии известных ему поэтов, например Пушкина, Лермонтова или других. Если испытуемый начнет перечислять поэтов с указанных вами, можно допустить, что он внушаем.
В обычной практике достаточно воспользоваться одним-двумя приемами определения внушаемости.
Чем выраженнее у больного внушаемость, тем больше можно рассчитывать на успех гипнотизации.
И. П. Павловым на основании опытов над животными было установлено, что развитие гипнотического состояния вызывается при действии слабых однообразных раздражителей — механических, температурных, звуковых, зрительных. Легче всего у животных развивается гипнотическое состояние при действии слабых раздражителей на кожу. Однако, как писал И. П. Павлов, «когда дело касается более сложных форм гипнотического состояния, понятно, что провести полную параллель между животными и человеком становится трудным или даже сейчас и невозможным по нескольким причинам»; главная особенность гипнотизации человека в связи с наличием у него второй сигнальной системы, играющей регулирующую роль в деятельности организма, состоит в первостепенном значении словесного внушения. Здесь существенно н смысловое значение слов, внушающих сон, и действие их как слабых однообразных звуковых раздражителей, если они произносятся размеренно монотонным голосом. Физиологическое основание действия словесного внушения сна выражено И. П. Павловым в следующем его положении.
«Теперь постоянно применяющийся способ (гипнотизирования.— П. Б.) — повторяющиеся слова (к тому же произносимые в минорном однообразном тоне), описывающие физиологические акты сонного
После того, как Вы нажмете кнопку "Тест", Вы увидите 8 цветных прямоугольников. Посмотрите внимательно и решите, какой цвет Вам понравился больше других, более приятен именно в данный момент.
Старайтесь не "примерять" цвет к одежде, обоям на стене или автомашине, ощутите сам цвет как таковой. Не нужно также выбирать Ваш любимый цвет вообще. Отметьте наиболее приятный из предложенных Вам именно сейчас.
Щелкните курсором мыши на выбранном прямоугольнике - прямоугольник пропадет. Выберите наиболее приятный цвет из оставшихся - и так, пока не переберете все 8 цветов в порядке убывания предпочтения.
После этого Вам будет предложено сделать повторный выбор. Не старайтесь вспоминать свой первый выбор, потому что память здесь не проверяется. Главное - чтобы Вы выбирали сначала наиболее приятный цвет, затем - менее приятный и т. д.
В конце должен остаться самый неприятный для Вас цвет.
Сделайте паузу с интевалом в одну минуту после чего продолжите тест.
Не старайтесь вспоминать свой первый выбор, потому что память здесь не проверяется. Главное - чтобы Вы выбирали сначала наиболее приятный цвет, затем - менее приятный и т. д.
После того, как Вы нажмете кнопку "Продолжить", Вы увидите 8 цветных прямоугольников. Посмотрите внимательно и решите, какой цвет Вам понравился больше других, более приятен именно в данный момент.
Старайтесь не "примерять" цвет к одежде, обоям на стене или автомашине, ощутите сам цвет как таковой. Не нужно также выбирать Ваш любимый цвет вообще. Отметьте наиболее приятный из предложенных Вам именно сейчас.
Щелкните курсором мыши на выбранном прямоугольнике - прямоугольник пропадет. Выберите наиболее приятный цвет из оставшихся - и так, пока не переберете все 8 цветов в порядке убывания предпочтения.